Эшли сидела в палате уже пару часов, и потому от нечего делать взяла со столика краски, предусмотрительно привезённые из дома, и начала рисовать на стене большую красную розу. Благо стены были без наполовину обвалившейся краски, и рисовать было - одно удовольствие. Впрочем, ей рисовать всегда было удовольствием, талант у неё к этому с детства был. В задумчивость вводили лишь слова каких-то людей, говоривших что по её рисункам они будут делать выводы о её психическом состоянии и другую подобную чушь. Хотя, она ещё не то услышит благодаря Чеширу - разведчик из него прекрасный. Его никто не видит, а он слышит, видит, запоминает, и в точности передаёт ей. Удобно. Девушка довольно улыбнулась, выводя очередной лепесток. Чего от неё хотят эти люди? Именно, да какого им надо?! Она ж не больная... Улыбка Эшли стала безумной. Ну, может только немного. Внезапно из стены высунулась милая голова ящерки. Да, Чешир, которого девушка поставила в караул в коридоре, вернулся. Шики ласково потёрла пальцем нос своего любимца. Его приход означал, что кто-то в коридоре есть. Существо село девушке на плечо и растворилось в нём. - Ммм, Илона? - удивлённо девушка поджала губы. - Не одна... - дорисовав розу довольно улыбнулась она. Развернувшись на пятках, пациентка покрутилась на середине комнаты и упала спиной на пол. Холодный, твёрдый, такой приятный. В голове крутились самые разные мысли, но основная - что бы сделать с тем парнем, что идёт сюда? Да-да, именно сюда! Ведь идут вместе с её обожаемой сестричкой, значит, никуда кроме как сюда зайти они не могут. В голове пробежала мыслишка, от которой девушка задорно засмеялась. - Если я сошла сума, то обязана затянуть к себе как можно больше народу! И именно с него я и начну... Чеша, ты ведь хочешь поиграть с надутым врачишкой? Знаю, хочешь! - перестав смеяться она прислушалась - шаги за дверью. Разговаривают... Минута - и уже зашуршал в замочной скважине ключ. Да, она была права, сюда. Дверь открылась, и в палату зашёл парень в халате. Эшли мельком на него взглянула. Да он не старше её! Интересно, интересно...
- Что надо, малыш? - девушка скрестила руки на груди и наигранно недовольно уставилась на "нахала, посмевшего её побеспокоить".

- Хм, думаю раз я тут, мои цели более или менее ясны.
- Это не ответ. - девушка недовольно погрозила парню пальчиком. - Ты ведь наверняка выше чем те санитары, что приходили сюда, а отвечаешь так же, как они. Вернее, так же не отвечаешь. - конечно, она знала наверняка, зачем все эти люди сюда прутся, но услышать это из их уст было бы намного приятнее. Интересно, осмелился бы хоть один из них, сказать что с ней не всё в порядке? Эх, если бы ей кто-нибудь сказал, что она псих, то вместо психушки её бы отправили сразу за решётку. Хотя, может, получилось бы спрятать труп? Когда-нибудь. Но не сейчас. За дверью ведь сестрёнка, так? В окно парня этого не выпихнуть - бронированное окно закрыто, открыть его невозможно. Ну, правда, какой идиот поставил такие неудобные стёкла? Ещё и никакой щеколды нету, чтобы его выломать можно было. Через сестру незаметно не пройти, а значит, если этого парня и придётся убить, то или нужно будет ждать, пока труп обнаружат, либо улики...Съесть, как бы противно это не звучало. Она ведь не каннибал... Ну, пока что. Парень в это время нагло спиной прислонился к двери. Ну нет, ей теперь даже не сбежать из этого дурдома! Хотя, ей разве плохо тут? Да нет, наоборот, как приключение. Да и "собратья по мозгам" неподалёку, есть с кем поговорить по душам. Санитары бегают - свежие, вкусные, прелестные глаза... Задумавшись, Эшли уперлась взглядом в глаза парня. Из-за чёлки ничего не было бы видно, не лежи она на полу. А отсюда был прекрасный вид. - Красивые... - девушка довольно зажмурилась, как кошка на солнышке. Теперь уж точно будет с чем поиграть, не то что те серые выцветшие глаза того мужика. Нет, да его и санитаром то не назвать! Так, жалкое подобие... У настоящих глаза красивее. А врачи - таки вообще деликатес. Окончательно уйти в мечты не дал голос парня, пришедшего к ней в палату без спросу, и до сих пор стоящего у двери.
- Рисуете? - девушка проследила за взглядом, и любовно посмотрела на своё "дитя".
- Рисую... Творю, создаю, передаю всё прекрасное этого мира на бумагу, камень, стены, полы, стёкла... - И тела... - девушка села, оказавшись спиной к парню так, чтобы он не видел что она делает, и увлечённо рассматривала тыльную сторону ладони левой руки. Немного подумав, она надавила ногтем где-то посередине, сначала не сильно, но потом - всё сильнее и сильнее, пока кожа всё-таки не сдалась, и не лопнула под напором "острия". Показалась маленькая красная ранка, Эшли сделала последнее усилие, и из довольно глубокой полоски показались капли крови. Довольная своей работой, девушка начала делать вторую "скобку", третью, четвёртую... С видом эксперта выбирая, в каких местах лучше сделать "надрез", она продолжила "творить". Можно было бы, конечно, удивиться - разве ей не больно? Она бы на это лишь посмотрела на вас, как на психа. На боль она перестала обращать внимания уже давно, ей было просто всё равно, даже наоборот, кровь ей доставляла некое эстетическое удовольствие, а уж если она своя-родная, то тем более. Чужая была не так приятна, но тоже заслуживала внимания. Во время работы, когда она уже подходила к концу, она громко пробормотала, продолжая свою прошлую речь:
- Но краски порой не могут передать всю красоту... - картина была закончена, девушка, выпрямив руку, полюбовалась на творение, и, развернувшись к парню, продемонстрировала ладонь, приложив руку к щеке. На тыльной стороне ладони красовалась большая розочка из ранок, из которых тоненькими струйками текла кровь, и, соединяясь у запястья, текла уже более большим ручейком, капая на пол. - Правда, так лучше? - блаженно улыбаясь и следя за реакцией парня, спросила она, а затем, вытянув вперёд правую руку, предложила:
- Хочешь, и тебе сделаю? - улыбка стала как у маньяка, который приметил себе жертву...

- За равноправие, значит. - понимающе кивнула девушка. - Или просто...псих. - улыбка растянулась до ушей. Однако с его словами, про то, что "как бы ты не хотел выбраться, всё-равно придётся вернуться обратно", она была категорически не согласна. Засиживаться в этой дыре она совершенно не хотела, и планировала сбежать при первой же возможности. Только вот зачем ей это, и куда она потом пойдёт - было неизвестно даже ей самой. Но возвращаться - ни за что. Причин здесь оставаться не было, разве что, только для того, чтобы немного потерроризировать медсестёр и санитаров, бегающих по этажам как тараканы.
- А ты хочешь? Или уже пытался? - промурлыкала девушка, внимательно глядя на парня. Если больница для него - тюрьма, то наверняка он хочет свободы. Её хотят все и всегда, и не понимают, когда проходят мимо неё. А ведь она почти всегда рядом... Так близко, что её можно коснутся, почувствовать. Но её не увидеть, никак и никогда. Она как ветер, чувствуешь его прикосновение, но ничего больше сделать нельзя, разве что, только ещё услышать.
Реплика же его про искусство... заставила задуматься. Говорил он так, что, судя по всему, тоже увлекался чем-то прекрасным. Однако по виду его понять, в чём именно это заключается, было невозможно, а спросить... нет, ну в конце концов, в палате один псих! Сводить сума парня разговорами о красоте Эшли не стала, лишь хмыкнула, решив выяснить это позже. Почему-то она была уверена, что увидит его ещё не раз, и потому не беспокоилась об ограничениях во времени.
- Ну, я ведь не виновата, что чужую кровь мне использовать не дают. Да и эту "кровь" фиг поймаешь! - возмущённо сказала девушка так, будто она говорила не о том, чтобы убить человека, а о том, что в магазине, как только она приходит, сразу кончаются все краски, и ей приходится уходить ни с чем. Эшли задумчиво посмотрела на каплю, вновь упавшую на пол, и лизнула "ручеёк" крови на руке, чтобы она меньше капала. Затем провела языком ещё раз, вдоль по красной полоске, да так и замерла, услышав продолжение речи парня.
- Ты хочешь сказать, что я смогу уйти отсюда? И - благодаря тебе? - девушка подозрительно уставилась на врача, и отлипла от руки. - Что ты за это хочешь? - уже привыкшая к тому, что в жизни этой ничего не даётся даром, спросила она.
На вопрос её парень не ответил, и она решила, что молчание знак согласия. Чуть приподнявшись на руке, она дёрнула парня за халат со всей силы, так, что тот ну никак не посмел бы остаться на ногах. И ожидания её, в виде как минимум падения на пол, сбылись. Недолго думая, она схватила его за рукав и придирчиво осмотрела "поле для работ". Решив, что руки ей будет мало, она перевела взгляд на ноги, а затем голову и туловище парня, однако сделать что-либо пока не решилась.
В коридоре же послышался какой-то шум. Девушка вздрогнула, и оставила на время рукав в покое. Вместо этого она прислушалась, и решила проверить обстановку за дверью. Не заботясь о том, что Чешира увидит врач, она вызвала своего питомца осязаемым, и тот сел ей на плечо. Шепнув своему любимцу указания насчёт действий, она дёрнула плечиком. Чёрная, обволакиваемая дымом ящерка-дракончик, вспорхнула от девушки, полетела через стенку наружу, и, как ей было приказано, осталась в коридоре следить за ситуацией.

- И кто же для тебя этот "враг"? Разве нельзя просто написать увольнительную и уйти отсюда навсегда? Не думаю, что уж тебя здесь что-то держит. - Ей стало даже немного интересно, что ему мешает покинуть это место. Если уйти на законных основаниях для пациента значило - "вылечиться", то для работника - уволиться. Больше ничто по сути мешать не должно. Вряд ли можно было говорить о каком-то призрачном желании просто помогать людям. В наше время такого от кого-либо было дождаться ну очень трудно, легче или повеситься, или помочь себе самому. Впрочем, большинство людей помощи не заслуживало. Как минимум половина человечества должна была бы после смерти гореть в аду. Так почему бы не приблизить этот долгожданный момент? Убить как можно большее количество "неверных", и потом с чистой совестью отправиться следом за ними. Убийство, пусть даже и в благородных целях, всё-таки грех, и немалый, который никак не замолить ни во время жизни, ни, уж тем более, после смерти. Эшли уже однозначно несдобровать при отправке в загробный мир, она достаточно напортачила за свою короткую жизнь. Сейчас на счету было уже две жизни, и, кто знает, сколько ещё будет в будущем? И будет ли оно вообще. Вспомнились умершие по её вине. По сути, первое убийство и нельзя было записать на её счёт. Ведь всё сделал Чешир, без её на то согласия. Лишь одна короткая секунда, мимолётная вспышка, и чья-то жизнь оборвалась... Разве это не прекрасно? Правда, второй раз быстрым назвать было никак нельзя. Мучила бедного мужика она довольно-таки долго, пусть в основном и опять же с помощью своего любимого питомца. Всё это ей напоминало партию в шахматы. Обмен фигур, их "съедение", - смерть, убийство. Все они двигаются по полю, куда-то стремятся - жизненный путь. Одна игра заканчивается, и "погибают" все. Но не навсегда, лишь до следующего раза, когда шахматную доску вновь возьмут в руки. Чаще всего фигуры складывают в саму доску, складывая её - жизнь в загробном мире. Можно жульничать, пытаться выкрутится, и всё это бывает и на самом деле, не только в игре. Расстановка фигур перед новой партией - возрождение. Может, и в жизни всё именно так? В какой-то миг вся жизнь устраивает "перезагрузку", уничтожая всё, что было и есть, чтобы через какое-то время воссоздать всё с нуля. Чем-то похоже на "Конец света", о котором так много говорят различные лжепророки. Вряд ли ей удастся увидеть, как вся планета погружается в предсмертный хаос. Время для нового начала после конца ещё не наступило. По крайней мере, так хотелось верить, умирать так рано она просто не представляла возможным. Ведь стольких паразитов ещё хотелось покромсать. И даже некоторых ни в чём не повинных. К примеру, она всё никак не оставила надежду когда-нибудь забрать как минимум один глаз у этого паренька. Больно уж красивые, такими не грех пополнить коллекцию.
- От безысходности? Так почему бы не помочь им прекратить такое жалкое и бессмысленное существование? Им же будет легче, значит, их уничтожение вполне можно назвать добрым поступком. Плюс и мне хорошо, новые материалы никогда не помешают. - И правда, почему бы их не убить, пока они не совершили грех, - самоубийство? Это вдвойне им лучше, и сделать фатальную ошибку им помешали, и исполнили то, чего они хотели, - попали в мир иной. Только вот эти люди именно от безысходности так активно от неё бегали и верещали? Ещё глаз пытались тому санитару спасти, хотя ему вроде и по-барабану должно быть. Всё-таки люди странные существа, то с пеной у рта желают смерти и самозабвенно её ждут, то, когда наконец появляется такая возможность, стараются как можно сильнее отдалить этот момент. Впрочем, заявление парня о том, что он к "безысходующим" относится, девушка пропустила мимо ушей. Его убивать не хотелось, как минимум поиграть успеть надо было. Ведь это пока первый человек, пришедший к ней в палату.
- Алиса? - удивлённо и немного недовольно переспросила Эш. - Это твоя девушка? - первая мысль, пришедшая в голову по этому поводу, и тут же и озвученная. А что, парень молодой, неудивительно было бы, если у него есть любимая.
- Ну, если ты хочешь рискнуть, то я согласна. - девушка улыбнулась, уже продумывая то, что натворит выйдя на свободу. Однако почти сразу же лицо её стало задумчивым, и она вывалила на парня небольшой мешочек вопросов, не особо заботясь об их взаимосвязи. - Жить я, значит, буду с тобой? Или ты решил меня куда-то сплавить? С моей обожаемой сестрицей уже договорился? - к сестре почему-то не хотелось. Вместо этого она предпочла бы новые неизведанные места, с ещё более незнакомыми людьми. Своеобразная новая жизнь, взамен скучной старой. Ну, не то что бы очень уж скучной, но... Скорее прошлым она была недовольна, и именно теми моментами, когда была рядом с семьёй. Было что-то невыносимое, когда какие-то другие люди о ней заботились. А никаких слов о том, что это ей совершенно не нужно, они во внимание не принимали. А все попытки от их любви-нежности избавиться, они принимали за прогрессию болезни. Радовали только моменты, когда они оттирали её творения от стен. Конечно, детища жалко, но она хоть как-то отыгрывалась за их постоянные сюсюканья. Хотя самой большой заслугой она считала разбитую раковину, которую потом еле поменяли. Всё-таки все кусочки старой сначала надо было убрать, а тут... Белая кучка осколков и кое-где огромных кусков. Полдня она с этим возилась, заперев дверь, и вышла только тогда, когда наконец позвали слесаря и замочек сломали. Жалко, конечно, что её не ругали, но зато мать чуть в обморок не свалилась, а это дорогого стоит. Хотелось бы как-нибудь повторить...
- Жарко? В каком смысле? - девушка перевела обеспокоенный взгляд на парня, и тут же добавила, заметив, как на, буквально, долю секунды изменилось его лицо. Всё-таки Чеширик не остался незамеченным. - Не бойся, ты его ещё увидишь и не раз. - должно ли это было его ещё сильнее напугать, или успокоить, что он ещё успеет привыкнуть к дракончику, но это всё-таки была правда. Выйди она из этих стен, он не останется её дожидаться на этом месте, а будет по пятам следовать за ней. Впрочем, и она его оставлять не хотела, слишком близок и дорог он ей стал. Даже учитывая, что он, по сути, её часть. Но, пожалуй, только в том смысле, что она его породила.
Теперь девушка опять вернулась к осмотру парня, и принимала решение с какой части тела лучше начать. Жалко, что нет чего-нибудь острого. Иначе бы один маленький надрезик, и можно было бы запастись кровью в достаточном количестве. Крови много не бывает. И ток свой она слишком быстро прекращает. Девушка бросила взгляд на руку. Кровь уже довольно-таки остановилась, а жаль. Врача калечить не хотелось. А если бы и хотелось - нечем. Руками она может разве что полосы царапин оставить, да волосы повыдёргивать. Этого ужасно мало. Как ищейка принялась его обнюхивать и охлопывать. Первое ей вдруг вдарило в голову. Пахнет, отчётливо пахнет... сигаретами. - Курящий попался! - с нескрываемым ликованием подумала девушка, и стала теперь уже с остервенением его хлопать по местам, где возможно были карманы.
- Где сигареты, предатель?! - не найдя желаемого тихо прошипела девушка, уже готовая вцепиться когтями ему в шею. Послышался щелчок. Дверь закрыли? Эшли сразу успокоилась и с вновь проснувшимся беспокойством уставилась на решётку. За прутьями ничего не было видно с такого ракурса, только кусок стены и немного потолок. Теперь ему от неё не выбраться, но и ей не сбежать. И развлечений тут особо никаких. Хоть поубивать друг друга, - до открытия двери никто и не заметит. Вздохнув, вновь вернулась к парню. В карманах, кажется, ничего подходящего не было, а уж вожделенного никотина тем более. Будто раздумывая, что с таким недобрым материалом можно сделать с отсутствием под рукой нужных инструментов, села параллельно ему, и вытянула ноги, в одну из них уперевшись локтем, ладошкой же поддерживая голову, будто она могла отпасть. Сначала немного поглядела на стену, потом опять оглядела парня и, впившись взглядом в его глаза, властно прошептала:
- Раздевайся.